«Да, если он как следует подзарядится, то может без остановки двенадцать часов подряд землю рыть!» — решительно говорил молодой человек в кожаной фуражке, залихватски сдвинутой на затылок. В руках он держал большую картонную коробку из под пылесоса и в этой коробке что-то угрожающе гудело. Поверх названия и картинки пылесоса на коробке красным маркером было написано «Крот электрический. Опытный образец».

                                                                                                                                               Несколько лет Мария жила одна и уже начала привыкать к одиночеству. Приходила домой после своей надоевшей работы в канцелярском магазине, долго сидела в старом кресле, вспоминая, как прошел день, обдумывая какие-нибудь небольшие хозяйственные планы. Пересадить кактус в горшок покрупнее, выстирать занавески, сходить за продуктами. Ничего особенного. Обычные мысли обычного человека, не пытающегося ставить перед собой больших целей, просто проживая день за днём.
Она даже готовила нечасто, предпочитая перекусить по пути домой в кафе неподалеку. Правда иногда случалось какое-то особое кулинарное настроение и тогда Мария долго возилась на кухне, понимая, что аппетит уже прошел, но продолжая приготовление задуманного, будто по инерции.

На берегу было холодно. «Хорошо ещё, что сегодня нет такого сильного ветра, что дул вчера», — сказала женщина в длинном плаще мальчику, который шёл рядом и, казалось, был готов расплакаться. «Это все ты придумала!» — отвечал он ей, поддевая ногой серые, обточенные морем камни. «Говорила, что идём за молоком, а ходим тут непонятно зачем. Хочу домой!». Женщина вздохнула и взяла мальчика за руку. «Эмилия… Это вы?!» — донёсся откуда-то сверху мужской голос.

— Твы кто? – строго спросила Катечка у незнакомца, который вдруг появился рядом с ней. Сначала она хотела сказать «ты», но потом подумала, что в сложившейся ситуации вопрос лучше сформулировать более официально. Сложносочинённое местоимение, прозвучавшее в результате, вышло не очень убедительным. Ситуация же, в самом деле, была туманная, потому что предыдущее воспоминание Катечки об окружающей обстановке никакого незнакомца не содержало.

Двадцать первому тому собрания сочинений Аркадия Мацанова, подаренному мне автором, досталась редкостная, по нынешним временам, суперобложка. Собираясь почитать книгу в дороге, на выходе из подземного перехода через Буденновский я не избежал встречи с распространителем партийной прессы. Получив полноформатную «Правду», видимо отпечатанную по случаю выборов, я отправил газету в сумку, а потом обернул черно-красной страницей увесистый мацановский сборник. Привычка бережно относиться к книжкам и, по возможности, не калечить их при чтении в походных условиях во мне неискоренима. Так слово «Правда», местами дискредитированное его многочисленными безжалостными эксплуататорами, попало на обложку и оказалось там, что называется, на своём месте.